... МЫСЛЕСТЕЧЕНИЯ ...



  1. СУТЬ
  2. СТЕНАНИЯ
  3. ЯБЛОКО
  4. ВОСПОМИНАНИЯ О…
  5. НЕДОСЫП
  6. ПРИДИ, АГОНИЯ...
  7. МУЗЫКА
  8. ОДИНОЧЕСТВО
  9. МЫ
  10. РАСТВОРЕНИЕ
  11. В ПОИСКАХ ВЕТРА
    Снегурочка (I)
    В поисках ветра(II)

1.СУТЬ

Суть – мы красные тельца на чьей-то больной, зияющей ранами, совести, и что бы ни менялось – кровь не засыхает – нас слишком много. Более или менее скончавшиеся, мы задыхаемся в бесконечных судорогах предчувствий и слепнем от предзнаменований. Кажется, что затянет вот-вот с головой илом, и сгниешь ты на дне чего-то, как осенний листок, оказавшись один на один с холодной сыростью и черной слякотью.

Манит тебя что-то пугающе большое, и нет больше никого, кто мог бы простить тебя и отпустить: отпустить от себя к себе. Все, что есть, придумано тобою же или кем-то еще, кто смотрит на тебя и о тебе одном даже не думает, а думает обо всех сразу, что, в общем-то, задевает. Чисто гипотетически ты можешь себе представить некую субстанцию, живущую вне и во всем живом и, может быть, неживом. Если ты даже не веришь, то хочется верить, хочется чувствовать, что все не просто так, что Я не просто так: не чья-то нелепая выдумка и не хомосапиенсовидная обезьяна, выползшая из простейших форм жизни.

КТО Я ЕСТЬ? Может быть, я растение высасывающее влагу из всего, что позволяет ее высасывать. Или я просто тело, одушевленное разумом, и может быть, мне просто кажется, что я одушевлена, или, что я тело...


в начало странички

на Главную


2.СТЕНАНИЯ

Сознательно стремлюсь к ней прикоснуться, попробовать ее на вкус, и всякий раз, приблизившись к ней чуть больше, чем прежде, отстраняюсь из боязни причинить боль кому-то еще кроме себя. Она манит меня и пугает своей невысказанностью и безвозвратностью, своей красотой и грязью.

Знаю, почему ей приписывают пол, потому что для меня она как мужчина, который желает меня и всякий раз отталкивает, аргументируя тем, что еще не время и не место, и что когда-нибудь.…… Но знаю, что все равно сдастся, и получит меня. Только вот не знаю навсегда ли. Этим-то и привлекает.

Мне кажется, что в этот миг я узнаю все и получу то, к чему всегда стремилась, хоть сейчас я вряд ли знаю сама, о чем речь. Это будет как вспышка, как внезапное прозрение и это будет самый исключительный и, может быть, самый откровенный момент моей жизни, а вдруг и чьей-то еще.

Какое-то странное чувство потерянности преследует меня. Оттого ли что я потеряна и забыта, или причина тому – моя меланхолия (может, ностальгия?)? Прошлое меня зовет, а в будущем все так неясно, один лишь мусор.

… И он скажет: «Мне все равно, кто ты, но я хочу знать о тебе все: кто твои родители, какой ты была в детстве, чем болела, о чем мечтала……» Это будет ОН…….

Кажется, что я постоянно нахожусь в каком-то бреду, где все неясно и все какое-то. Может, это просто зима на меня так удручающе действует, а может мои сны? И машины гневно ревут…….

Что-то меня торопит и рвет на части, а я забываю, сколько живу и не могу идти вперед – верчусь, как волчок, и рассыпаюсь в прах. Что бы это ни было, с места я все равно тронусь, только неизвестно, в каком направлении и с какой целью. Цели у меня еще нет, найти ее – все равно, что себя.

Смешно все, глупо. Я ищу то, что, наверняка, привнесет в мою жизнь еще большую неразбериху. Почему манит то, что далеко, а то, что близко, пинаешь, словно землю, по которой ходишь? Думаю, человечество давно продвинулось бы вперед, ни будь у него столь отрешенного лица перед видом обыденного и повседневного (или наоборот?). Не уверена, что понимаю до конца этот вопрос, или, возможно, я рассматриваю его со своей атрофированной точки зрения. Атрофированной потому, что я давным-давно зациклилась на чем-то нерушимом, но всецело приемлемом лишь для меня.

Читаю Саган и думаю о ней как о подростке, застрявшем навсегда в конце 20 века. Восхищаюсь ею, но иногда от скуки просто зеваю. Или не так, ужасно интересно, но местами хочется спать. Не берусь давать оценку ее творчеству, потому что мне определенно нравится и ее непосредственность, и ее сюжеты, и то, как она с легкостью впихивает мне свое мнение, а я с удовольствием отмечаю, что, дескать, ведь и правда все именно так. Мне отчаянно нравится отчаянность ее героев, свежесть ее взглядов и то наслаждение, которое я испытывала, читая «Окольные пути». И, черт возьми, мне хотелось бы также!!!

Чувствую себя пылью, грязью из-под ногтей. Презираю собственное самолюбование до боли в суставах. Мне так хочется окунуться в какое-нибудь душещипательное приключение, промокнуть до мозга костей, сбить с себя эту зимнюю пыль. Я сама навязываю себе воспоминания, заранее преувеличивая смысл сказанного кем-то и услышанного мною - меня заводит хоть такое беспокойство. Почувствовать волнение, а дома быть все той же, только шутливо ёрничать по любому, даже самому глупому, поводу. И мысленно рисовать раз за разом навязанный мне мною же чей-то образ, уже размытый от бесконечных обтираний. Боюсь только голоса, что он не будет сладок……

...Такое чувство у меня возникло, что все мы живем по чьему-то одному большому сценарию: только одни знают о том, как действия будут разворачиваться в следующих актах, а другие не знают, но все равно будут делать то, чего хочет Режиссер.

ЧУВСТВО БЕСКОНЕЧНОЙ ЖАЛОСТИ К СЕБЕ.
В ушах звенит от лжи! 
И правду слышать нету мочи! 
Взгляни на Него, поверь и скажи: 
«Миленький Боже, люблю тебя очень!» 

Думаю о чем-то большем. О чем я думаю? Мысли стекают, словно растопленный воск, медленно и горячо, обжигая нервные окончания. А сердце так глубоко, как в него кто-нибудь проникнет?! Боюсь себя: что я могу сделать, дай я себе волю! Волю в словах и мыслях, и поступках тоже. Хочу себя расшевелить и его расшевелить, что в принципе возможно, но (это очень протяжное ннно-о-о) не перестаю думать о других и представлять себе других. Мррр…

Шириною в океан, 
Высотою в дом огромный, 
Мир прекрасный и укромный, 
Мир – святыня, мир как храм. 
Мир предчувствия войны, 
Окончания победы, 
Мир добра и сатаны, 
Мир, где есть чужие беды. 
Мир, затерянный в снегах, 
Мир, прошедший все преграды, 
Мир заботы о деньгах, 
Где всем розданы награды. 
Мир прощенья и тепла, 
Мир потерянных желаний, 
Мир кострища и котла, 
Мир нечаянных признаний. 
Мир работы до утра, 
Мир проверенных привычек, 
От бобра и до бобра, 
Где все ясно без кавычек. 

************************

Не чем мне и не с кем делиться! 
Есть одна дырявая грыжа. 
Есть кирпич, потерянный рыжий. 
Есть доска, прибитая наспех 
На здоровье, а может, насмех. 
Через что я преступлю? 

Или нет ничего кроме меня? Это такая красивая история, местами скучная, местами непонятная, местами она просто не написана. А я, одна большая я. И нет мне места нигде оттого, что его просто нет, места.

Я даже не слышу шелеста его губ, шепота дыхания – тишина. Потому что все было придумано, и даже не мной, и даже не важно кем. Все не так, как есть на самом деле: нет больше комнаты с огромным черным диваном, нет скрежета часов и часов тоже нет, нет размыто-кровавых стен – меня нет, той прежней.

А может во мне не достаточно скуки, чтобы бросить все, чтобы освободить себя, чтобы почувствовать себя кем-то. То, что есть, не изменяется и никуда не девается, и страшно, что все может быть не так.

И еще всегда бесконечно жаль себя: жаль потерянных возможностей, утраченных иллюзий – я предпочитаю жить в иллюзорном мире, мне здесь нечего делать, мы здесь все изгои. Только вот откуда мы изгнаны?

Я словно лодка, и счастье то накатывает на меня волной, и я захлебываюсь, то жду, рассыхаясь, прилива.

Я И ОДИНОЧЕСТВО. Мне кажется, я всегда была одна, даже в самые искренние моменты близости. И часто мне не хватает кого-то, а то ужасно хочется быть одной, опять до боли в суставах. Все для меня не так, может быть, потому, что не все для меня. А я прижимаю к себе того, кто есть у меня, и хочется, чтобы это длилось вечно, чтобы момент слияния воедино никогда не проходил, мне же приписывают навязчивость. Это оттого, что у меня никогда ничего не было моего, и я все боюсь потерять, все и в один миг. Поэтому и живу иногда украдкой, и не дышу в полную грудь, чтобы не исчерпать все сразу. И ужасно тоскливо от этой крадучести! Это не мое, я так долго не выдержу!!!

Противно, не так ли? Противно осознавать, что тебя отодвигают на второй план, что раньше, когда я была недоступна, далека и то холодна, то чуть приветлива, мною интересовались, передо мной испытывали едва ли ни благоговейный трепет! А что я теперь? Забытый трофей? Противно! Я уже не говорю о той отчаянной безысходности и скуке, они - часть меня. Нет, пессимизма во мне еще нет, это не пессимизм, это – мои нескончаемые (?!!) стенания от совершенной безысходности.

Пробудите меня, спасите меня! А меня НИКТО не слышит!!! Если бы меня хотели услышать…

А позавчера я увидела по телевизору, как целовались двое. Поцелуй как поцелуй, не в этом дело. Я увидела как кончик его языка трепещет в ее рту, меня это так … так взволновало. Мне захотелось поцеловаться с кем-то, кого я не знаю, не важно с кем, но чтобы это было так же воздушно. Я целовалась так или почти так только один раз в жизни, давно.

Мне приснился сон, от которого я уже второй день не могу прийти в себя. Содержание его само по себе не имеет смысла или значения (может быть какой-то тайный, не понятный мне смысл). Одиночество. Грусть (тоска?) и смертельная усталость, не мои (или мои?). Я смотрела в глаза человеку и видела там грусть и смертельную усталость, до такой степени бесконечные, что они скорее напоминали желание смерти, жажду покоя. А я чувствовала себя настолько беспомощной, неспособной на помощь, жалость, сочувствие; и видела в этих глазах, что и мои чувства, и мои желания, и мои нежелания едва ли смогут что-нибудь изменить для этого человека. И я все корила себя: ну, что мне жалко, мне же все равно, а его уже не будет, никогда, никогда! – все упрекала себя – А ЕМУ БЫЛО ВСЕ РАВНО, ОН ЖДАЛ СМЕРТИ.

...Но есть вещи, не подвластные нашим желаниям, они появляются неизвестно откуда и страшно бывает, когда они неизвестно куда деваются – НАМ ОНИ НЕ ПОДВЛАСНЫ! Если бы было можно влюбляться в тех, кого нужно, как было бы все просто и скучно. КТО-ТО очень любит пошутить и помучать…

Как нам всем не хватает свободы, свободы мысли!


в начало странички

на Главную


3.ЯБЛОКО

Я – яблоко, которое тебе не светит. А ты уже не ребенок, ты слишком быстро вырос. Но тебя НЕДОЛЮБИЛИ. Ты бедный, бедный… И я за них, за всех других, тебя недолюблю. Я вообще не хочу тебя любить, потому что я для тебя маленькая, а ты в моих руках – дитя! Ты, может быть, только один, а может быть, ты и Есенин… И во всех твоих пошлостях самое пошлое – это я, самое нелюбимое – я, самое несчастное – я. Найди меня в себе хорошую. Как глупо просить тебя МНЕ! Нет, конечно, я не прошу. Зачем просить у того, кто не услышит, не поверит, не полюбит, не… Ты знаешь, я тоже хочу тебя НЕ…

в начало странички

на Главную



4.ВОСПОМИНАНИЯ О…

А я ведь его совсем не знала, даже не догадывалась. Мне легко с ним оттого, что я не люблю его теперь.

Все так изменилось. Он интересен, но нет той… жизни, живости… Нам рано еще стареть, и что нас старит? Что может состарить человека, его? Испытания?

Не то чтобы я поняла его до конца, не хочу этого, просто приятно общаться с ним. Это что-то из области пост-мазохизма – приятно ощущать, что все уже позади.
Говоришь:
-	было;
он:
-	зри в корень;
-	дуализм бытия.
Я:
-	интересно, но дай сказать мне!
Он: 
-	пойми себя (зачем?!)
Я:
-	не могу.
Он: 
-	с тобой легко общаться.
-	Ты для семьи, а не для карьеры.
Я:
-	тупое упорство (=упрямство)!
Он:
-	познай себя.
Я:
-	……. (помогите!!!!!!!!)
Во всех этих поисках какая-то бесцельность. Он расширяет свой кругозор, познания. А я тупо сижу на своей пятой точке и жду, когда же меня сдвинут с места.

НО ОН ПРАВ!
-	все должно иметь логическое продолжение (завершение);
-	все простое просто и сложное из простого;
-	если бы что-то БЫЛО, чего-то бы НЕ СЛУЧИЛОСЬ!
Я: 
-	ты оказал на меня влияние.
Он:
-	в этом разговоре или вообще?
Я:
-	вообще.
Он:
-	(тебе было хорошо или плохо?)
Я:
-	плохо.
Он:
-	извини.
Я: 
-	не стоит.
 

в начало странички

на Главную


5.НЕДОСЫП

Открыла окно – вдохнула свежести, тоску разбавила бодрящим газом. А она все льется из колонок, и нет сил заставить себя выключить. Купаюсь в ней, окунаюсь с головой… всеми внутренностями… Какое-то странное осенне-депрессионное состояние. Это просто хронический недосып, - уговариваю я себя! Надо больше спать! Надо больше жить! Насыщеннее… Может, стоит чаще проветривать комнату?!

Будто все нервы оголены! Ощущаю каждый шорох, скрип, дуновение ветра почти болезненно. А музыка продолжает в меня впитываться… Хотя бы включить случайный выбор… Хотя бы убавить громкость… Хотя бы выйти из комнаты…

Знаешь, чего хочу сейчас? Твоего тепла. Лежать нагими в постели, положив на твое горячее, еще влажное тело руку, курить, слушать зовущую тихую умирающую музыку и думать о далеких краях, в которых я не была, в которых я еще буду, которые мне никогда не увидеть, обо всех этих звездах… о себе во всей этой бесконечности… И даже не видеть, а просто чувствовать тебя рядом, снова переживать окончаниями пальцев твою близость.

Ну, вот… наконец-то новый плэйлист, новая жизнь, новая реальность. И я новая. Я очнувшаяся ото сна и от своих мечтаний. Просто Я.



>в начало странички

на Главную


6.ПРИДИ, АГОНИЯ...

Небо безоблачное и даже слишком. И хочется опять падать в него. Огня хочется и боли, и агонии… Моя-то уснула – будить страшно… А хочется НОВОЙ агонии, урагана, а то всё стихийки да сквознячки…
Кто же так ранит душу?
С рвением злого маньяка! – 
Вырезать сердце и скушать –
И бить меня и утюжить,
А после ласкать так сладко…
А после… в меня вонзая
Тысячи нервных игл,
Сказать, что сейчас ты занят,
И что огонь твой утих…

А вместо огня – стужа… Не люблю никого… И НЕ ХОЧУ НИКОГО ЛЮБИТЬ! Может, оттого и сквознячки, что сердце закрыто, льдом оковано… Я люблю всех – а значит, я никого не люблю! Очень по-библейски любить всех… Только покоя-то нет! Потому что не хочу я покоя, потому что не хочу я успокоения, потому что бури ищу! Тут и там… как себя открыть НОВОМУ?! Сделать продольный разрез и вывернуть?! Вот она я, нагая, вот они струнки моей души, нате, дергайте… Душевная нагота. Страшно.

Каждый раз, обнажая свое тело, чувствую уверенность и даже покой, потому что, открывая своё тело для чьих-то глаз, я еще больше заслоняю от них свою душу.

в начало странички

на Главную




7.МУЗЫКА

Зачем музыке быть такой зовущей, такой манящей вдаль, отнимающей покой, уводящей от себя, толкающей на вечные поиски?! Словно зеленый огонек из далекого сна-яви, маленький блуждающий пульсирующий огонек из моего сердца, что убегает от меня, зовет меня, тревожит, мучает и терзает! И пытаясь проникнуться ею, приблизиться хоть на миг, осознаешь, что она еще на миг стала от тебя дальше, и еще на миг соблазнительней и притягательнее. И миг так же материален, как шаг или вздох. И такое дикое и всевозрастающее чувство тревоги и непокоя, что тесно становится в этих давящих стенах, душно в безрельефной тяжести бетона! Какая сладкая мука слышать такую музыку! Она разрывает душу на части, и нет больше безмятежности!

Кто придумывает такую музыку? И что творится в его душе и с его душой? Это бесконечная агония, скитание в поисках ЧЕГО-ТО важного. Как призыв НАЙТИ СЕБЕ ЦЕЛЬ, и само это искание и становится целью!

И хочется отринуть от всего и рвануться вслед! Навстречу неведомому! Навстречу себе! Навстречу жизни или смерти! Потому что нет уже меня, нет жизни и смерти нет, а все неведомое уже известно… не тебе… И всё, что было, есть и будет, существует уже сейчас в каждое мгновение этой музыки.

Еще одна тревожная мысль, пьяняще сладкая, что музыка эта была написана не тебе. Ни тебе, ни кому-то другому, может быть, кому-то бесконечно далекому от тебя, что его существование кажется эфемерным и призрачным. Но кто-то близкий тебе считает ее своей, принадлежащей, дорогой сердцу, вызывающей теплые воспоминания… не о тебе. От этого хочется слышать эту музыку еще и еще, и оттого испытывать более сильные эмоции, усиливать боль и агонию, и наслаждаться каждым мигом, каждым нервом, каждым звуком!

в начало странички

на Главную



8.ОДИНОЧЕСТВО


Здравствуй, дорогой L.F.!

Ты не поверишь, такое со мной сегодня – запуталась в снах-яви! – давно со мной такого не было!

В общем, начну издалека.

Знаешь, я опять стала спать. Совершенно обычно. Ночью, иногда и днем, если выдается время. Тебе покажется это нелепым и глупым? Ведь все люди спят. И я в обычном смысле тоже спала… Попробую объяснить! В течение определенного периода (около полутора лет) я жалела время на сон – мне казалось неосмотрительно глупым и бездарным тратить его на сон, тем более видеть сны, ведь (я так считала) когда они начинают сниться, то есть, запоминаться, к тому же они так ярки, что затмевают реальность, значит, проблемы с самой реальностью. Значит, это реальность стала такой незначительной и тусклой, а главное незапоминающейся, что сны стали выползать из меня, и занимать слишком значительное место в моем сознании! Так вот, я стала спать. И перестала чувствовать от этого дискомфорт! То есть, мне теперь не стыдно за себя, что я так бездарно растрачиваю свое время!

Тебе уже смешно? (Не знаю, но у меня такое чувство, что ты улыбаешься, читая эти строки. Как, впрочем, и всегда, когда общаешься со мной – такое у меня чувство!)

К чему я обо всем этом? Собственно, вот к чему. Сегодня я прочла роман Харуки Мураками «Мой любимый sputnik». И мне захотелось с тобой поделиться. Ты, знаешь, когда я читаю его романы, у меня постоянно возникает ощущение, что это про меня… Так и на этот раз, и даже, наверное, больше, чем обычно. Потому, что все три персонажа были как бы отражением меня… О чем эта книга? Об одиночестве. Такой монументальный гимн одиночеству с элементами мистики в трех вариациях… Ну это мое о нем представление. Другой бы назвал и описал его как-то иначе, наверное.

Так вот. Я прочитала эту книгу, отложила ее и взяла другую. Но в голове вертелось только то, что я тебе напишу и как. Я хотела написать в icq и письмо на e-mail – что-то ты прочтешь… И вот я думала об этом, думала… Глаза скользили между строк… Даже не могу вспомнить, о чем там… что-то фантастическое… Ты же знаешь, я обожаю фантастику!

Ну, и так незаметно для себя уснула… Я не знаю, сколько длился этот сон, но он такой отчетливый! В общем, мне приснилось, что мои сообщения-письма тебе превращаются в книги… Одинаковые… я их не дописываю до конца, и на диване валяется с десяток таких книжек. В твердом переплете. С обложкой в серых тонах. А вот, что на них изображено, хоть убей, не помню. А потом мне снишься ты. Ты сидишь на этом же диване, и я положила голову тебе на колени. Ты улыбаешься так грустно, так… по-твоему… не могу этого объяснить! Но всегда, когда я с тобой разговариваю, мне кажется, ты улыбаешься. Немножко грустно, с легкой долей отчаянья и одиночества! И я тянусь к тебе… к твоим губам… целую тебя… но поцелуй получается невольно братским, и нам обоим неловко от этого. А ты все так же улыбаешься… а я все так же лежу у тебя на коленях и смотрю в тебя… И мы оба как бы извиняемся друг перед другом за этот конфуз…

Я вот думаю, почему ты мне приснился? Да еще так! Раньше мне никогда не снились мои виртуальные собеседники. Почему? Наверное, ты у меня ассоциируешься с таким вот одиночеством, о котором я прочла. С отчаянным и безысходным одиночеством. Которое - не просто часть тебя, которое - ты сам! И которое совершенно непонятным образом передается другим, мне. Ну почему же?!

P.S. Иногда ты кажешься мне литературным героем…

в начало странички

на Главную


9.МЫ

кто-то гладит меня нежно-шершаво -
нежностью усыпляет, неровностью бередит -
читает меня, пьёт, в душу мою глядит
- девочка моя сладкая, - шепчет устало
а я – девочка странная
смеюсь-рыдаю
с ужимками и со страхами
себя ему доверяю
и хорошо мне от этой странности,
от пряности моей и жеманности
…………………………………..
и от пьянящих потоков лестных…
…

в начало странички

на Главную


10.РАСТВОРЕНИЕ

ты видишь, ты слышишь?

это не я, это твои руки, растворяющиеся во мне, погружающиеся в твои фантазии

твои растворения отзываются во мне робкими реакциями

я, метущаяся, так близка тебе, ищущему

ты растворяешь меня в себе – я в тебе – слабо-концентрированный раствор меня, неоднородный раствор

я пульсирую импульсом в твоей голове, проникая ниже, растекаясь по сосудам я вкрадываюсь в тебя, в твою кожу, своими покровами ты поглощаешь меня

я, настоящая, истончаюсь, сообщающимся сосудом перетекаю в тебя

я… меня уже нет… ты впитал меня, вобрал в себя всю меня

я, настоящая, обезличена, я – пустая оболочка, вмещающая вакуум

я – ты
***********************************************************************************************************

Я жаждала. Ветерком скользить по твоему телу. Жаждала изнывать от жажды. Жаждала впитывать тебя в себя, поглощать тебя. Жаждала отдавать себя по крупицам. Вальяжно раскинувшись на… быть… Я трепетала. Мысли уносили меня на десятилетия назад, где я могла быть ближе тебе, еще роднее. Я – та же, ты – тот же… Я желала быть покинутой тобой, завоеванной и забытой. Эта зыбкость так будоражила мои нервы. Я прикасалась к себе твоими ладонями. Я думала о себе твоими мыслями. Я хотела испить твоего кофе после… Я сочилась мыслями о тебе.

Связь оборвалась так внезапно. Да, я уже готова была уйти, да, я уже спешила, но я словно приклеилась, до конца поглядывала, не вернешься ли ты. Уехала – ты не показался. Нет, я не скучала, нет, мне было хорошо и весело. Только положив голову на подушку, я осталась с тобой, с мыслями о тебе.

Кино. Я была в кино. У меня заболело сердце. Мне понравился фильм. Лицо то и дело искривлялось в сострадании. Я только недавно стала осознавать это. ЭТО – это то, как воюют, умирают, во имя чего и зачем это делают люди. Возможно, мои суждения ошибочны. И я просто не понимаю чего-то.

А не понимаю я вот чего. Люди воюют. Так было всегда. Вражда. Но что есть вражда? Два человека не поделили между собой нечто. Это вполне легко понять и осмыслить. Пусть дерутся эти два человека. Но эти два человека обладают могуществом и властью. Они хотят лишь преумножить их, лишь еще больше состояться, хотя уже вполне состоялись. Это вполне понятно, не так ли? Понятно на счет этих двоих.

А как быть с тысячами простых, ничем не заинтересованных лиц, противоборствующих граждан? Что влечет их? Что заставляет их убивать, идти на гибель? Это мне непонятно. Просто не понять! Возможно, мне не хватает авантюризма! Я не могу понять простого. Да, они могут урвать какие-то крохи от этих распрей, от крови, слёз, агоний, смерти, вони, несчастья, отчаянья. На что они ограбят своих неблизких, но людей? И будет ли им от этого польза?

И вот еще чего я не понимаю. Два человека делят. Все остальные считают это бессмысленным и жалким. Почему все остальные должны помогать делить ценой своих жизней?! Жизнь бесценна! Почему не делить жизни этих двоих на тысячи?! …

в начало странички

на Главную


11.В ПОИСКАХ ВЕТРА


Снегурочка (I)

Она прошлась по старой захламленной веранде. Глаза то и дело выхватывали из этого изобилия ненужных вещей какую-нибудь безделицу. Старые рамы окон с выгоревшей и потрескавшейся белой краской выглядели изысканно нарядно. Она останавливалась, стараясь различить в сумерках кого-нибудь кроме себя, и шла дальше. Ей казалось, что она уже бывала здесь неоднократно: время от времени она натыкалась на знакомый предмет и пыталась вспомнить о его назначении, или при каких обстоятельствах видела его ранее.

Так она блуждала по комнате довольно долго, пока, наконец, не увидела ЕГО. Он выглядел очень уставшим, нет, даже смертельно утомленным: покрасневшие глаза от бессонных ли ночей, или же от постоянного напряжения; даже взгляд его говорил об отсутствии всяческих желаний, за исключением одного – маленькой передышке между… между чем было непонятно. Взлохмаченные волосы, чуть тронутые сединой… Его лицо, красивое, несмотря на эту усталость, бледным пятном обозначалось на фоне хаотичного беспорядка веранды.

Она узнала его почти сразу, чего нельзя было сказать о нем. Он долго всматривался в ее черты, то ли припоминая, то ли думая о чем-то своем. Она хотела ему что-то сказать, но, передумав, просто смотрела на него широко раскрытыми глазами в ожидании, что он первый что-нибудь произнесет. Так, казалось, прошла целая вечность, прежде чем они заговорили. Ей очень хотелось подойти к нему и попросту пожалеть, погладить по голове, сказать что-нибудь доброе, но она не решалась на подобную вольность. Только и сказала:

- Ты так устал… Он опустил глаза и снова ушел мыслями в себя. Она не знала, как его разговорить. Что и сказать, она до того была рада их нечаянной встрече, что не находила нужных слов и глупо улыбалась, теребя в руках какую-то тряпицу, которую подобрала тут же.

- Тебе нужно отдохнуть, съешь конфетку… - весь их разговор выглядел довольно странно, она это понимала, но чувствовала, что лишь открывает рот, а слова просто вылетают сами собой.

- Нет, я не могу. Мне еще вести машину. К тому же ТАМ с этим строго, они каждый раз проверяют, - он вздохнул и потерянно улыбнулся на ее предложение.

- ТАМ?

«Где это ТАМ находится, что даже конфеты есть воспрещается? Или что это за конфеты, которые нельзя есть, потому что ТАМ это может не понравиться?» - она задумалась. И он, словно прочитав ее мысли, ответил:

- В этих конфетах содержится слабая доза *** (чего-то там), поэтому при моей усталости я буду выглядеть не очень презентабельно...

- Странные конфетки… А обычных здесь разве нет? – она озиралась в надежде найти что-нибудь съестное, но поняв, что это абсолютно безнадежное занятие, снова уставилась на него.

- А где это ТАМ находится? И что ты ТАМ делаешь?

- Я там работаю… Снегурочкой, - сказал он с очень серьезным видом.

Ее удивило не то, что он работает Снегурочкой, а то, что теперь лето, и она не могла понять, зачем летом нужны Снегурочки, как и Деды Морозы… Она удивленно смотрела на него, ожидая продолжения рассказа…

…Она не могла понять, находятся ли они все еще на веранде, или уже в каком-то другом месте. «Скорее всего, в другом,» - думала она. А заставляло ее думать так, то, что она уже не стояла перед ним и не смотрела на него сверху вниз, она теперь даже и не видела его, а чувствовала: он сидел (может, они все же были в его машине), а она полулежала, оперевшись на него спиной. В пользу того, что они находятся сейчас в его машине, было сильное ощущение красного цвета, именно ощущение.

- Может, тебе не обязательно ехать ТУДА? Ты так устал. Тебе надо отдохнуть. Мне так хочется, чтобы ты отдохнул. Ты так устал… - она повторяла эти слова, как завороженная.

Он мягко обнимал ее, потирая ее плечи своими руками, пытаясь согреть. Она же чувствовала необыкновенную притягательность и тепло в этих руках, будто вокруг них двоих была морозная стужа.

- А если быть еще ближе? – невнятно произнесла она.

- Как ближе? – все тем же спокойным и уставшим голосом спросил он.

- Да нет, неважно, - улыбнулась она сама себе.

Ей так важны были эти дружеские объятия, что она осаживала себя и свои желания - а влекло ее к нему со страшной силой. И ей хотелось, чтобы это продолжалось и продолжалось: вот так сидеть друг с другом, что-то говорить, согреваться теплом друг друга…

И, словно кто-то услышал ее мысли, их умиротворенную идиллию нарушил телефонный звонок. Они снова были на веранде. Снова тот же невероятный беспорядок. Вновь и вновь, всматриваясь в этот кавардак, она приходила к выводу, что это лишь кажущийся хаос, что кто-то задумал все именно так, что иначе здесь быть ничего не могло, что все здесь на своем месте.

Она почувствовала, что звонок был ОТТУДА.

Он подошел к телефону и снял трубку, сразу же переменившись в лице. Она этого даже не видела воочию, просто почувствовала. Из трубки раздалась громкая итальянская речь, голос был женский и довольно противный, слышались нотки истерики. То, что она услышала дальше, заставило ее обернуться к нему: он заговорил тоже на итальянском, но фальцетом. Она не могла прийти в себя, не понимая, что это могло означать. Голос его был все так же спокоен, но появилась некая угодливость. Она попыталась представить его в костюме снегурочки и глупо хихикнула при этом. Он строго посмотрел в ее сторону и ничего ей не сказал. «Какие странные у них игры! Или это они странные лишь для меня, потому что я не знаю правил? Интересно, в чем заключается сама игра? – думалось ей. Почему-то она была уверена, что это именно игра, и что он в этой игре отнюдь не на главных ролях. – Мда… Чего только не бывает!»

Пока она обо всем этом думала, сидя вполоборота и наблюдая за ним, он наконец-то закончил разговор, став прежним, таким, каким она его знала. Ее распирало расспросить у него о его работе, но она понимала, что просто так, без обиняков, он ей ничего не расскажет, поэтому и спрашивать надо не напрямик, а постепенно подбираясь к разгадке.

- А Деды Морозы у вас ТАМ тоже есть? – спросила она полушутливо.

- А ты что хочешь быть Дедом Морозом? – ответил он ей с издевкой.

- Нет, просто я подумала, что если ты работаешь Снегурочкой, то каким должен быть Дед Мороз? И еще интересно на тебя посмотреть в костюме.

«Да уж! – подумала она. – И почему я не могу держать язык за зубами? Получилось совсем наоборот, не так, как я собиралась сделать!»

Она заметила, что вокруг нее сгустились сумерки, и она осталась одна. Она понимала, что искать сейчас его здесь бессмысленно - он уже далеко. И ей тоже нечего было делать в этом месте… …

в начало странички

на Главную


В поисках ветра (II)

…Блуждая по лабиринтам замка, она вновь и вновь возвращалась к мысли, как она могла попасть сюда? Не нужда ее заставила очутиться здесь, вовсе не нужда. Смутное чувство опасности подстегивало ползти дальше по узким и извилистым коридорам, которым не было конца: то она натыкалась на зарешеченные люки, и приходилось искать новый путь, то вдруг, буквально налетая на крыс, она пугалась и, прислоняясь спиной к шершавым стенам, долго переводила дыхание.

Внезапно ее взгляд выцепил из темноты коридора проблески света, пробивавшиеся откуда-то снизу, и она с радостью принялась ползти еще быстрее, то и дело оцарапываясь острыми выступами грубо отесанных камней. Каково же было ее разочарование, когда, приблизившись к источнику света, она обнаружила узкую нишу, почти щель, в которую не то что пролезть нельзя было, но даже просунуть руку представлялось весьма сомнительным делом. Она попыталась заглянуть туда и увидела зарешеченные окна лестничных маршей. Почти с яростью она двинулась теперь вперед, зная, что где-то совсем рядом должен быть выход. И не ошиблась – за поворотом её ждал новый люк, тоже закрытый полуслепой решеткой, но это не остановило её, а лишь заставило сосредоточить оставшиеся силы и с неистовством вцепиться в маленькие отверстия преграждавшей ей путь решетки. И, к ее удивлению, много сил, чтобы открыть заграждение, не потребовалось – одним рывком она выдернула решетку, да так, что не удержалась и больно упала на спину. Но боли она не почувствовала, она мигом махнула в отверстие, не посмотрев даже, нет ли кого-нибудь еще… Ведь она не знала, даже не могла предполагать, с кем могла встретиться в замке. По счастью, рядом никого не оказалось, она плавно соскользнула вниз, цепко хватаясь за края люка. Спрыгнув вниз, она огляделась по сторонам и увидела совершенно обычные лестничные марши, какие могли бы быть в любом из домов. Пролеты лестницы опускались далеко вниз. Окна же были маленькие, выступающие из массивной каменной кладки, словно разбросанные на столе, необъятных размеров, линзы. Она прислонилась к стене, пытаясь дотянуться до одного из окон и увидеть, что же ждет ее во дворе замка.

Вид, представший перед ней, был по истине прекрасным: разбитые клумбы разных размеров и форм, окруженные красными парковыми дорожками, поражали своим многоцветием и необычайностью. Некоторое время она продолжала любоваться открывшимся видом, пока… не увидела свору огромных черных псов. «Ну, это уж совсем ни к чему, - подумала со скукой она. – Могли бы придумать что-нибудь более… оригинальное. Почему всегда собаки, да еще эти. Как их там? Доберманы? Тьфу…» Она могла бы оставаться и дальше, наблюдая за собаками, но смысла в этом она не находила. «Придумаю что-нибудь по дороге», - решила она, уже спускаясь вниз. Спустившись, она обнаружила просторный пустой холл с огромными окнами во всю стену. На окнах тоже были решетки. «У-у-у… Решеток здесь пропасть! Гостеприимные, должно быть, хозяева! Как раз про таких гостей, как я»! – мысли ее развеселили, и она уже не чувствовала страха – всё теперь казалось ей по плечу, и всё было ей безразлично…

Обойдя холл, она обнаружила несколько дверей, выходивших во двор, причем с разных сторон. Наугад выбрав одну из дверей, она тихонько ее приоткрыла, даже не задумываясь, почему она не заперта. «Вот ведь, столько решеток, а двери и люки так легко открываются – для добрых людей, видать», - пришло ей в голову. За дверью оказался задний двор со множеством пристроек. Не было в нем никакого лоска: серая пыль толстым слоем покрывала брусчатую поверхность двора. Во дворе же занимался своим делом человек, одетый просто – не то работник замка, не то крестьянин, - увлеченно возился с непонятными ей инструментами, а возле его ног стояло деревянное корыто, из которого хлебала корм свинья. И больше никого не было. Она открыла дверь и что было сил побежала через двор мимо человека. Он, впрочем, не сделал никаких попыток ее остановить, только усмехнулся, лукаво глядя исподлобья. Она бежала, не оглядываясь, и практически не разбирая дороги, просто бежала и всё. Преодолев задний двор, она наткнулась на низкую живую изгородь и такой же низенький заборчик. Она буквально перекатилась через изгородь и…

И оказалась в городе. Прохожие, сновавшие туда-сюда, не обращали на нее никакого внимания. Она все еще бежала, не останавливаясь, протискиваясь сквозь людской поток, счастливая своим избавлением – о таком исходе она даже не мечтала. Запыхавшись, она прислонила руку к уже давно болевшему боку, колики говорили ей о том, как давно не бегала она с такой скоростью и на такие дистанции. Она остановилась как раз у перекрестка и огляделась. Машин было непривычно мало, как и людей.

Внезапно, как ей показалось, добрая половина прохожих куда-то исчезла, словно испарилась. И она, довольная этим фактом, неспешно пошла через перекресток на противоположную сторону дороги. Проходя мимо невысоких домов, окруженных старыми деревьями, она почувствовала себя настолько счастливой, будто очутилась на много лет назад маленькой девочкой. Состояние это еще некоторое время пребывало с ней, и она радостно вглядывалась в лица прохожих, то и дело выхватывая из этой массы Его улыбку или Его глаза, исполненные грусти.

Подойдя к крыльцу магазина, она чувствовала себя уже отдохнувшей. Он ждал ее. Ей так непривычно было видеть его ждущим. Да и сам он изменился: не было привычной усталости, загорелое, чуть обветренное, лицо выглядело отдохнувшим – он словно светился изнутри. Ей было так тепло и радостно от его преображения, но вместе с тем она не чувствовала его тем, своим.

Так они стояли, глядя друг на друга, пока он, наконец, не нарушил молчания:

- Ты задержалась – я ждал… - в его словах не было упрека, даже грусти не было.

- А я заблудилась в переходах – ты же знаешь мой топографический кретинизм!

Улыбаясь, он взял ее руку в свою, мягко сжимая ее своей большой и сильной рукой. Вторая рука потянулась вверх к ее волосам…

- Это такое чудо, что я встретила тебя и именно сегодня!

В ответ он лишь вопросительно посмотрел на нее, не переставая улыбаться и ласкать ее волосы.

- Я так редко вижу тебя, и никогда не знаю наверняка, когда ты снова появишься, - она сама чувствовала в своем голосе нотки истерики, неизвестно откуда взявшейся - наверное, отголоски усталости.

Он поднял на нее глаза, и она поняла, что опять все испортила:

- Ну, к чему все это? Разве тебе не хорошо, когда я рядом? Для чего, скажи мне, омрачать то недолгое время, пока мы вместе? Всё хорошо! Эй, слышишь? – и он легонько встряхнул ее руку.

- Пойдем куда-нибудь, - прошептала она чуть слышно, и добавила, - ты делаешь мне больно.

Он остановился, едва лишь тронулся с места, рука его выронила ее руку, лицо вновь стало отчужденным:

- Ты сама делаешь себе больно, оттого что ты больна душой. Вернее, это твоя душа больна мной! Разве не ты называла меня ветром? Разве можно им обладать? А ты ведь обладания мной жаждешь, чтобы я был только твоим, единовластно! Нет, милая, так не получится. Не могу я так! – он почти выкрикнул последнюю фразу. – Ты выдумала меня.

- Как это? Что ты такое говоришь? – она в испуге отшатнулась от него и, оступившись, едва не упала со ступеньки.

Он, с секунду поколебавшись, придержал ее своей рукой – она не освободилась.

- Ты совсем не знаешь меня. Каждый раз, встречая меня, ты впитываешь меня в себя, проникаешься мной, а после упиваешься своими иллюзиями… Ну скажи, кто я есть?

- Ты ветер…

- Ну, вот видишь! Ты снова и снова ждешь моего появления, чтобы окунуться в меня, чтобы прикоснуться через меня к свободе. Ты видишь во мне то, что не в силах реализовать: тебе хочется разорвать привычный круг, вырваться, дышать в полную грудь, - и ты знаешь, что никогда не сможешь этого сделать – в тебе слишком сильны связи. Подумай, а есть ли я на самом деле? Может быть, я вообще только привиделся тебе? Спроси эту женщину, - и он указал на проходившую мимо даму преклонных лет, погруженную в свои мысли, - есть ли я? Не сама ли с собой ты разговариваешь?

От услышанного она просто опешила. Она смотрела на него глазами, полными отчаянья и ужаса: отчаянья – от испорченного вечера, дня, а может быть, вообще оттого, что это последняя их встреча; ужаса – оттого что он мог оказаться прав… Ей стало так грустно и тягостно, и захотелось повернуть время вспять – она корила себя за то, что не смогла сдержать своих чувств, что этот человек, единственный, кем она так дорожила, болела, был настолько безучастен к ней. - Я не хочу тебе верить. Ты для меня самый реальный из всех реальных. Я так запуталась, и ты прав, я не хочу тебя отпускать, потому что только с тобой я и чувствую себя настоящей. Но самое грустное то, что мысль о свободе стала для меня тюрьмой. Я хочу убежать и понимаю, что бежать мне некуда! Как счастливы люди, которые с утра до ночи заняты своей работой, домом, семьей, у которых нет даже времени подумать о бренности и никчемности всех этих занятий! – она настолько разгорячилась своей речью, щеки ее пылали, а в глазах появился болезненный блеск.

Она замерла на секунду и спросила:

- Ты сказал правду?

Но он уже удалялся от нее, так ничего ей и не ответив.

- Ты больше не придешь? – крикнула она ему вслед.

Он остановился, и какое-то время стоял не оборачиваясь, потом повернул голову и тихо произнес:

- Спроси у себя…

……………………………………………………………………………………………………

в начало странички

на Главную


Hosted by uCoz